Елабужский М., свящ. Моления некрещеных вотяков Елабужского уезда

Из книги 
"Белов В.Н. (Составит.). Елабужский край в составе Вятской епархии — исторические и этнографические материалы. Серия «Духовная жизнь Елабуги – по страницам Вятских Епархиальных Ведомостей 1867-1916 гг.». Елабуга, Издание Елабужского Отделения 
Русского Географического Общества, 2015. –  с. 266"

ВЕВ Отдел неофициальный, 1895, № 15, Августа 1-го. Стр. 621-631

Вотские моления бывают общественные и частные. На общественные моления собираются в одно место или несколько деревень или же только жители одного селения. Первого рода общественные моления бывают после паровой пашни, не каждый год. Деревенские моления бывают обязательно не менее 8 раз в год: 1) на овсяном поле после сева. 2) на паровом поле перед паровой пашней (иногда после нее), 3) перед сенокосом на особом отгороженном месте, называемом луд, 4) осенью на молодой озими и 5) четыре раза в мирских шалашах. Кроме этих деревенских молений бывают и экстраординарные.

А. Жрецы

При жертвоприношении читает молитву на частных молениях сам домохозяин или старший женатый сын его; на напольных деревенских молениях – выборное обществом на данный только, единичный случай, лицо; наконец, при молениях многодеревенских, а также в луде и мирских шалашах – особое лицо (восясь), избираемое ворожецом (туно) на всю жизнь. В помощники восясю туно выбирает двух человек, один из которых называется купулкутысь (буквально – в пазухе держащий), а другой – тыр или тусьты-дуры-миськись (моющий чашки и ложки). Они прислугают восясю при молениях. процесс избрания ворожецом восяся и помощников ему довольно интересен. Вот рассказ одного вотяка о том, как в его деревне туно выбирал жрецов.

«Мы ходили молиться в мирской шалаш в соседнюю деревню; потом пожелали построить свой шалаш. Пригласили из Сарапульского уезда за 15 рублей туно указать место для шалаша и выбрать восяся и помощников ему. Когда туно приехал, все собрались в тот дом, где он остановился. Туно встал пред столом, на котором стояла чашка с водой, и стал смотреть в нее. Долго смотрел, потом сказал: «не могу увидать, кого Бог выбирает вав в восяси; придется верно помучиться мне сильно; перевяжите меня по животу полотенцем и стягивайте, насколько хватает у вас сил». Мы так и сделали, он скоро упал навзничь и лежал в обмороке с полчаса. Мы испугались и все стали на колени. Очнувшись, он пригласил желающих разогнуть ему пальцы в кулаке. но из подходивших никто не мог сделать этого. Тогда он сам вызвал из толпы троих по именам. Первый подошел, разогнул указательный палец и был назначен восясем; второй и третий разогнувшие следующие пальцы, были назначены кунул-кутысем и тыром. После этого туно встал, потребовал себе вина и стал пить и пировать».

Кроме выбора жрецов, на обязанности туно лежит еще  отвод, в случае нужды, места для общественного моления. Для этой цели туно носит с собою саблю (палаш), которой и очерчивает новое место для моления. Занимается, наконец, туно лечением посредством наговоров и ворожбой. Ворожит он часто весьма удачно, что объясняется кажется тем, что у него есть чуть ли не в каждой деревне агенты.

Туно утверждает, что с ним часто беседует Бог. Многие вотяки верят этому. Другие напротив, уверены, что ему открывает все шайтан. Но все вообще, если не уважают, то по крайней мере боятся его, и редкий решается ослушаться его советов. Насколько велик его авторитет в дикой вотской среде, показывает следующий факт. Одному вотяку туно сказал: «если хочешь разбогатеть, сожги сначала свой дом». Вотяк, после продолжительного колебания, действительно поджег свой дом, а с ним сгорело еще домов десять.

От туно нужно отличать пельляськись,я  (буквально – дующий, шептун), который занимается только лечением разного рода средствами.

Б. Моления нескольких деревень в одном месте

Когда вспашут пар, старики нескольких деревень собираются и решают, когда быть общественному богомолению. После этого совета начинают собирать пожертвования на покупку жертвенных животных. В означенный день где-нибудь в перелеску, на веселом месте[1] собираются жители ближайших деревень, без различия пола и возраста. Каждая хозяйка несет хлеб, масла, иные еще – мед. Раскладывают костер и все подходят к нему. Впереди всех в шапке стоит одетый в белую одежду восясь, лицом на юговосток, и читает молитву. Вот эта молитва в русском переводе:

«Боже, услышь нас, молимся Тебе. Сохрани нас в добром счастии, жить бы нам в непрерывном довольстве. Обереги от злых людей, от болезни, от мора. Дай богатства великому Царю подати платить. Дай мне детей, стояли бы они кругом меня, женил бы я их и выдавал замуж. Дай мне скотины полон двор, полно поле; сохрани ее от хищных зверей, от ям и оврагов. Посеянный хлеб родился бы сам 30, 60, и 90 соломою, налился  бы, как ягода, созрел бы, как золото и серебро, (настолько густой,) чтобы белка бегала по нему. Сохрани его от червяка. Дай теплого и мягкого дождя. Ливень и бурю пронеси мимо, пролей над лесом. Во время жатвы было бы у меня семьи по числу соломинок на полосе. Поставить бы мне сноп возле снопа, а на гумне – скирду возле скирды. Во время молотьбы таскать бы мне хлеб в амбар не через (узкие) двери, а прямо через крышу. Имеющие уши слышали бы про мое богатство, и имеющие глаза видели бы его. Сохрани нас, Боже, на лоне твоем (кунулад – за пазухой), под крылом твоим. Воззри оком твоим и на нас и малое моление наше прими за большое. Аминь!»[2]

Во время чтения молитвы восясь по временам снимает шапку, и кланяясь, говорит: «аминь!». Стоящий позади народ кланяется вместе с ним. особый выбранный от общества распорядитель наблюдает за этим;  кто зазевается и не отвесит положенного поклона, тех он тычками приглашает к благоговению; вырывает изо рта трубки у тех, которые не нашли нужным расстаться с этим вотским удовольствием даже во время молитвы. Молодеж часто шалит и бросает сзади чем-нибудь в шапки молящихся. Когда восясь читает молитву, в это время кто-нибудь режет жеребенка, которого кладут головой также на юго-восток. Кровь выпускают в чашку, и часть ее восясь выливает на костер (тыла)[3]. После этого каждый домохозяин подходит к костру, берет частицу хлеба, масла, меду, а также кусочек мяса и все это бросает в огонь. Оставшееся мясо варят и едят. После жеребенка с такими же обрядами «молят» гуся, который дает, по понятиям вотяков, узду жеребенку. Затем приносят в жертву телку. Этих трех животных приносят в жертву Кылчин-Иньмару[4]. Моление завершается принесением в жертву Му-кылчиню черного быка. При жертвоприношении Му-кылчиню жертвенные части бросают не в огонь, а в вырытую яму; в другую яму кладут отбросы от жертвы – кости и т.п. Обе ямы заваливают землею и закрывают чем-нибудь тяжелым, чтобы собаки не разрыли их и не оставили Му-кылчиня без обеда.

Общественное богомоление продолжается несколько дней и ночей подряд. Собственно говоря, молятся очень мало; все же остальное время угощаются, пируют. Молодежь играет, поет песни, распутничает почти без всякого стеснения.

Ранее, при общественных богомолениях, вотяки приносили в жертву даже людей. сами вотяки утверждают, что «старики людей молили». Ныне варварский обычай этот исчез. По крайней мере существование его среди елабужских вотяков нельзя подтвердить никакими доказательствами; даже народная молва, так щедрая на вымыслы и преувеличения, ничего не говорит об этом.

В. Деревенские общественные моления.

Напольные деревенские моления почти ничем не отличаются от вышеописанных молений в одном месте нескольких деревень. Главная особенность этих молений была указана выше, именно: молитву при жертвоприношении читает не восясь, а выборное обществом на единичный данный случай лицо.

1) После яровой пашни приносят в жертву Кылчинь-иньмару на поле телку или двух овец.

2) Пред паровой пашней приносят в жертву на поле ему-же жеребенка, гуся и телку, и Му-кылчиню – черного быка.

3) На молодой озими приносят в жертву Му-кылчиню черного быка. На это богомолье ходят только домохозяева – мужчины; если хозяйствует в доме женщина (вдова при малых детях), то допускается и она. Жертвенным мясом при этом молении позволяется кормить только своих однодеревенцев.

4) Пред сенокосом мужчины молятся Кереметю в особом, огороженном месте, называемом луд; приносят в жертву овцу; молитву читает восясь. Хлеб на это моление приносят всегда пресный.

5) Моления Вож-шуду существенно отличаются от вышеписанных молений. Общественные моления ему совершаются в мирских шалашах (будзим квала). Шалаш – это четырехстенное строение без пола и потолка с небольшим отверстием в крыше для прохода дыма. Дверь из мирского шалаша всегда обращена на юг; наблюдается также  при постройке его, чтобы вблизи текла на юг река или ручей. среди шалаша подвешивается на железном крюке котел, а под ним разводится огонь, на который и бросают жертвенные части. В мирском шалаше молятся четыре раза в год, и каждое моление имеет особое название: сызил-юон[5] — осенний праздник; называется осенним, хотя и совершается зимою, между Николиным днем и Крещением; вэй-юон – масляничный праздник, акашка-юон – пасхальный праздник и гужем-юон – летний праздник, после Петрова дня.

Когда старики решат, в какой день начать праздник, жители деревни сносят к восясю нужную для жертвы провизию. В назначенный день, после обеда, иногда поздним вечером, восясь приносит в шалаш каравай хлеба, говядину, бурак пива и бутылку кумышки (или вина) и ставит все это на стол, стоящий посреди шалаша и покрытый скатертью и ветками (зимою еловыми ветками, пасхой – вербовыми, а летом – березовыми). Вместе с восясем приходят в шалаш все, кто пожелает помолиться с ним. Сначала восясь берет хлеб с говядиной и, оборотившись лицом на север, читает молитву, поднимая и опуская слегка хлеб в руках. Молитва иногда прерывается словами «омин», причем восясь и все присутствующие кланяются. Прочитавши молитву, восясь часть хлеба и говядины бросает в огонь, а остальное кладет на полку, покрытую как и стол, ветвями. Затем берет чашку, наливает в нее кумышки и пива и читает ту же молитву. В третий раз молится с одним только пивом в руках, в четвертый – с одной кумышкой и наконец в пятый – с пустыми руками, причем  молитву заканчивает словами: «до следующего праздника терпи теперь, Вожшуд!». Иные вотяки приносят в мирской шалаш только что заколотых животных и отливают часть крови на огонь, при чем восясь молится:

Кабыл басьты, Будзим Иньву. Сыче мурт чэж кузмаз. Сёт солы тазалык, эн виситы ини. (Прими моление, великий Иньву. Этот человек пожертвовал (примерно) утку. Дай ему здоровья, не насылай уже болезни.).

Ныне, без кумышки охотников молиться в мирском шалаша стало мало, и восясю иногда приходится подолгу дожидаться, пока соберется хотя немного народу.

7) В иной год, безразлично – летом или зимою, собираются всей деревней молиться Ахташу, приносят в жертву обыкновенно гуся. Определенного места для моления Ахташу не бывает.

8) Наконец, бывают еще непредвиденные деревенские моления. В одно прекрасное утро какой-нибудь старик или туно заявляет: «мне во сне Бог открыл, чтобы в вашей деревне замолили (примерно) солового жеребенка». Вотяки верят подобному откровению и принимаются искать животное означенной масти. Догадливые продавцы запрашивают с них непомерную цену, но тогда уже вотяки за ценой не стоят.

Г. Частные моления.

1) Во дворе у каждого некрещеного вотяка есть свой шалаш (квала). В те дни, когда бывают моления в мирском шалаше, молятся и в частных своим Вожшудам. В частный шалаш ходят молиться  только хозяин с хозяйкой, или же, если у них есть женатый сын, то – последний с молодушкой. Самое моление совершается точно также, как ив мирском шалаше, с тою только разницею, что здесь молитву читает не восясь, а хозяин шалаша. Помолившись, идут домой и дают пить оставшееся от жертвоприношения пиво и кумышку остальным членам семьи, родственникам и соседям. Прежде, чем пить, каждый говорит: «осто, тазалык Вожшуд мед сётоз» т.е. дал бы Вожшуд здоровья.

В шалаше молятся часть и не в праздники, по обещанию или по указанию туно, причем приносят в жертву как домашних, так и диких животных, напр. зайцев, хлухарей, рябчиков, дятлов, диких гусей и уток, щук и т.д.

Бывает, что туно приказывает вотяку принести в жертву Вож-шуду животное, обещанное еще каким-нибудь дедушкой вотяка, давно умершим. Если вотяк не расположен расплачиваться за обещания своих предков, он велит сварить кашу, берет ее и со всей семьей идет молиться в шалаш, прося Вож-шуда подождать нужной и обещанной жертвы. Вож-шуд вероятно забывчив, а вотяк после этого не считает уже нужным напоминать ему о своем обете.

Иногда туно велит принести жертву чужому Вожшуду. Если этот Вожшуд близко, то вотяк действительно идет в указанный шалаш и там приносит в жертву обыкновенно утку с кашей. Если же указанный ворожецом Вожшуд далеко, то вотяк идет в перелесок, нагибает какое-нибудь небольшое деревцо и кладет на вершину его крупы на тряпочке; затем отпускает дерево, и оно, разгибаясь, рассыпает крупу. Обряд этот равносилен принесению жертву Вожшуду.

  1. По воскресеньям[6] утром, когда в каждом вотском дому пекут блины, домохозяин выходит во двор со свежеиспеченным блином и, оборотившись лицом на юго-восток, в шапке молится Кылчин-Иньмару. Возвратившись в избу, он бросает блин в печку на огонь (тыла) и садится завтракать.

3) Когда начнет выходить из земли посеянный овес, домохозяин берет лукошко с овсом и первое снесенное в ту весну куриное яйцо и идет на поле. Здесь он разбрасывает овес на полосу, а яйцо закапывает в землю; при этом молится, дал бы Бог такого урожая, чтобы зерна овса были по куриному яйцу. Затем возвращается домой и пирует с семьей и родственниками. Праздник этот называется гер шыд-юон (буквально – праздник пахотных щей).

Священник Михаил Елабужский.

 

[1]  Вообще вотяки для своих богомолений выбирают самые живописные места.

[2] Молитва эта читается вотяками при всех молениях, как общественных, так и частных, безотносительно к тому, какому богу они молятся. Вотяк молится о богатстве – и только о нем одном. Нравственный элемент совершенно отсутствует в его молитве. Хотя в вотском языке и есть слово селык, которым крещеные вотяки заменяют слово наше грех, но, кажется, это – слова не однозвучащие. Вероятно только приспособлено старое слово, значившее в древности нечто иное, к новым христианским понятиям. По крайней мере, когда с вотяком – язычником заговоришь о грехе, он скептически замечает: «какой такой грех? кто видел его? кто встречался с ним?

[3] Глагол тыласько (от слова тыл – огонь) значит: бросаю жертву в огонь.

[4] См. нашу статью «Боги некрещеных вотяков Елабужского уезда» в Вят. Еп. Вед. 1894 г. № 13.

[5] Собственно юон (от юисько – пью) значит пировня. Отсюда видно, что составляет существенную часть вотских праздников.

[6] Елабужские некрещеные вотяки ныне празднуют воскресенье, раньше же праздновали пятницу. Следы такого обычая сохранились в вотских названиях этих дней: пятница называется удмурт-арня (вотский праздник), а воскресенье – дзюч-арня (русский праздник).

Добавить комментарий

Войти с помощью: 

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *